В Библиотеку →

Чтобы показать это нагляднее, я хочу описать модус, состоящий из четырех частей, для которого всегда характерно то, что пациент с уверенностью берется за дело, чтобы установить "дистанцию" между собой и ожидаемым поступком или решением. Чаще всего здесь возникает общее расстройство, подобное стартовой лихорадке, внешне проявляющееся в виде симптома или невротического заболевания. Наряду с этой тенденциозной дистанцией, которая довольно часто заявляет о себе и в соматических проявлениях, больной, испытывая сильное напряжение в связи с социальными проблемами, по-разному отгораживается от мира и действительности. Любой невролог легко может дополнить эту картину, опираясь на свой опыт, особенно если он помнит о многочисленных оттенках.

1. Движение вспять. Самоубийство, попытки самоубийства; тяжелые случаи страха открытых пространств; обмороки; психоэпилептические приступы; навязчивое покраснение и тяжелые неврозы навязчивых состоянии; невротическое удушье; мигрень и тяжелые истерические боли; истерические параличи; абулия; мутизм; сильные приступы разного рода страха; отказ от пищи; амнезия; галлюцинации; психозы; алкоголизм; морфинизм и т. д.; бродяжничество и преступные наклонности, ночные кошмары. Часто встречаются также сны, связанные с падениями и преступлениями, в которых видна чрезмерная предосторожность (что, например, могло бы случиться). Понятие внешнего принуждения чрезвычайно расширяется, и любое общественное и даже человеческое требование воспринимается с непомерной чувствительностью и отвергается. В подобных тяжелых случаях всякая полезная деятельность оказывается парализованной. Разумеется, признание болезни способствует также проведению собственной воли, негативистски противостоящей общим для всех социальным требовани-ям. Это относится также и к трем следующим категориям.

2. Состояние застоя. Больной как бы оказывается в заколдованном круге, не позволяющем приблизиться к фактам жизни, увидеть настоящее, приспособиться, испытать свои силы и ответить на вопрос, что он собой представляет. Как только в качестве жизненного вопроса появляются производственные задачи, экзамены, общественные, любовные и супружеские отношения, они тут же становятся актуальным поводом для развития невроза. Страх, слабость памяти, боли, бессонница с пос-ледующей неспособностью трудиться, навязчивые явления, импотенция, ускоренная эякуляция, мастурбация и совершенно ненормальные перверсии, истерические психозы и т. д. - все это защитные аранжировки, чтобы не дай бог выйти за рамки. Равно как и менее тяжелые случаи из первой категории. Часто встречаются сновидения, в которых человек чувствует себя скованным, не способным ничего добиться, он опаздывает на поезд, сдает экзамены. Эти сновидения нередко наглядно представляют жизненную линию пациента и то, как он в определенный момент ломается и конструирует "дистанцию". "Тщеславие нации, как и личное, стыдится неудачи, свидетельствующей об ограниченности силы, сильнее, чем самого большого позора, который навлекает на себя бездействие, связанное с ленью или малодушием: в первом случае высокомерные претензии исчезают, во втором - они продолжают существовать и дальше".

3. Сомнения и колебания в мыслях и действиях непременно приводят к установлению дистанции и появлению указанных выше заболеваний, часто сочетающейся с ними мнительности

или промедления. Явно выражено стремление к пустой трате времени. Плодородное поле для неврозов навязчивых состояний. Чаще всего можно обнаружить следующий механизм: сначала создается и канонизируется трудность, затем предпринимаются тщетные попытки ее преодолеть. Довольно часто встречаются навязчивое умывание, болезненный педантизм, страх прикосновения (тоже как пространственное выражение аранжировки дистанции), опоздания, возвращение к проделанному пути, уничтожение начатой работы (Пенелопа!) или дела постоянно не доводятся до конца и т. д. Столь же часто обнаруживается откладывание работы или решения при "непреодолимом" влечении к маловажной деятельности, к развлечениям, пока не станет слишком поздно. Или же непосредственно

перед решением возникает, как правило, сконструированное осложнение (например, "предстартовая лихорадка"). Такой образ действий обнаруживает явное родство с предыдущей категорией, с той лишь разницей, что в указанных случаях решение еще и предотвращается. Распространенный тип сновидений: какие-либо колебания или промедление как пробная попытка жизненного плана. Превосходство и самозащита пациента достигаются благодаря фикции, которая часто высказывается или остается не выраженной, однако никогда не осознается. Пациент "это говорит, но не знает этого". Высказывания начинаются с сослагательного предложения: "Если бы у меня не было... (этого недуга), я был бы первым". Понятно, что, следуя своему жизненному плану, он не расстается с этой жизненной ложью. Как правило, сослагательное предложение содержит в себе невыполнимое условие или аранжировку пациента, упразднить которые может только он сам.

4. Конструирование препятствий вместе с их преодолением как признак дистанции. Иногда выделяются более легкие случаи, которые тоже тем или иным образом сказываются на жизни. Порой они возникают спонтанно или развиваются из более тяжелых в результате врачебного вмешательства. При этом и врачу и пациенту обычно кажется, что все еще имеется "остаток" болезни. Этот "остаток" - не что иное, как старая "дистанция". Разве что теперь пациент использует ее иначе, испытывая на себе более сильное чувство общности. Если раньше он создавал дистанцию, чтобы отделиться, то теперь - чтобы ее преодолеть. О "смысле", цели такой позиции догадаться нетрудно: уважение к себе и престиж пациента надежно защищены от его собственных суждений и, как правило, также от оценок других людей. Если выводы не в его пользу, то он может сослаться на свои трудности и на (сконструированное им самим) доказательство своей болезни. Если же он оказывается наверху, то самооценка повышается еще больше: чего бы он только не достиг, будь он здоровым, ведь он так многого добился, так сказать, одной рукой - будучи больным! Аранжировки этой категории следующие: легкие состояния страха и навязчивости, фобии, утомление (неврастения!), бессонница, запоры и болезни кишечника и желудка, большие затраты сил и времени, а также педантичное соблюдение нерационального режима, съедающего много времени, навязчиво-невротический педантизм, головные боли, слабость памяти, раздражительность, перемены настроения, педантичные требования, чтобы окружающие подчинялись, и постоянная готовность вступать с ними в конфликты, мастурбация и поллюции с суеверными выводами и т. д. При этом пациент постоянно производит проверку своей пригодности, однако осознанно или неосознанно приходит к выводу о болезненной неполноценности. Зачастую этот вывод никак не выражается, но его легко можно понять именно в той невротической аранжировке, которая протежируется жизненным планом пациента. Если дистанция уже создана, то пациент может позволить себе сослаться на свое "иное намерение" или вступить в борьбу со своей собственной позицией. В таком случае его линия складывается из бессознательной аранжировки дистанции и тщетной борьбы с ней. Нельзя оставить без внимания и то, что борьба пациента со своим недугом, а также его жалобы, сомнения и возможные чувства вины на стадии развитого невроза направлены прежде всего на то, чтобы усиленно подчеркивать для самого больного и его окружения значимость симптома.

В заключение следует отметить, что при таких невротических методах жизни как бы нивелируется всякая ответственность за достижения личности. Какую большую роль этот фактор играет при психозах, я попытаюсь изложить в дальнейшем. Следует также отметить, что жизнь невротика, в соответствии с его задавленным чувством общности, развертывается главным образом в рамках его семьи. Если же пациент оказывается в большом круге общества, то у него всегда обнаруживается стремление вернуться обратно к семейному кругу.

Это удается выявить лишь с позиций индивидуально-психологической школы, когда на передний план выступает аналогия с поведением здорового человека. В любом случае психическое поведение в конечном счете следует понимать как планомерный ответ на вопросы, поставленные общественной жизнью. Тогда в качестве имманентных условий и защит мы всегда обнаружим стремящийся к целостности жизненный план, учитывающий тенденциозную самооценку, цель превосходства и душевные уловки, которые сами по себе - опять-таки в едином контексте - возникли в перспективе детства.

Не менее убедительным является сходство наших типов с образами мифов и поэтического творчества. В этом нет ничего удивительного. Все они являются образованиями психической жизни человека, созданы с помощью тех же самых средств и имеют такие же формы. В жизненных линиях всех этих художественных образов опять-таки обнаруживается признак "дистанции", причем наиболее отчетливо - в фигуре трагического героя, куда она вводится в виде перипетии, с которой соединяется "нерешительное поведение". Эта "техника" явно заимствована из жизни, и идея "трагической вины" с прозорливой интуицией указывает одновременно на активность и на пассивность, на "аранжировку" и на победу благодаря жизненному плану. В явлении героя перед нами предстает не просто судьба, но прежде всего планомерные события, за которые он вроде бы не отвечает, но на самом деле несет ответственность, потому что он игнорирует всегда неотложный вопрос о своем проникновении в общественные требования, чтобы возвыситься над остальными как герой.

Таким образом, каждому, кто пытается найти новый, чуждый обществу путь, грозит серьезная опасность утратить контакт с действительностью. Противоречивое сочетание честолюбия и неуверенности в себе, свойственное всем этим типам, вызывает в их жизни перипетию и в итоге загоняет их на индивидуальную для каждого дистанцию.

	консультация психолога