В Библиотеку →

Какие же жалобы были у пациентки? У нее было ощущение, что она производит на людей неприятное впечатление, что они недружелюбны по отношению к ней! Эта навязчивая мысль неизбежно вытекает из психической ситуации пациентки, ведь помимо того, что эта мысль явно выражает женскую фикцию пациентки и действует как предостережение, она вместе с тем предоставляет поле для деятельности и мужской фикции: теперь пациентка может отбросить свою женскую роль и по мере возможности следовать по мужской линии жизни, может вести себя так, как если бы была мужчиной и как ведет себя, например, по отношению к матери. Ведь мать - это единственный человек, с которым с момента своего заболевания она постоянно соприкасается и над которым властвует благодаря своему заболеванию, но мать еще и приводит ее в отчаяние. Свою собственную враждебность она с легкостью обнаруживает у других, ибо "несчастья боится тот, кто несчастен". Следует обратить внимание на большой дефицит чувства общности.

Вспомним также, что этой навязчивой мысли предшествовало еще одно болезненное явление: заикание в разговоре, а также чрезмерная робость перед другими людьми. Это и в самом деле было первым актом проявившегося невроза пациентки, выражением ее повышенной напряженности по отношению к другим людям. Похоже, что при разговоре ей в основном хотелось защищаться - чтобы не потерпеть поражение и благодаря родственной заиканию системе по-прежнему быть способной постоянно демонстрировать себе защитную функцию своей фиктивной слабости. А из-за нападок лиц мужского пола, врача, родственников она вынуждена защищаться еще сильнее, защищаться с помощью мужского протеста - бороться или убегать. Именно в таком состоянии она и явилась ко мне, как явствует из всего изложенного выше. Анализ заикания позволяет выявить такую же динамику. Заикание пациентки представляет собой попытку лишить других их превосходства с помощью своего рода пассивного сопротивления, его причиной является углубленное чувство неполноценности, его упорно преследуемой целью - выслеживание, контроль и осторожный шпионаж за действиями партнера, причем одновременно возникает мысль с помощью такой мазохистической позиции добиться подчиняющего влияния на других людей. Далее: "Чего бы я только не достиг, если бы у меня не было заикания!" Таким образом эти пациенты в конечном счете находят утешение и при этом обходят стороной свою собственную чувствительность.

Мне известно, что некоторые читатели, знакомые с моими прежними работами, именно в этом пункте усмотрели большие сложности и задают вопрос, каким же это образом с помощью женских средств человек может прийти к мужскому протесту. Аналогия с пассивным сопротивлением, возможно, тоже внесет разъяснение. При анализе такого образа действий часто обнаруживается, что "женские" и "мужские" линии практически совпадают по времени, создают компромисс, однако сохраняющаяся защитная тенденция придерживается своего движения вверх, не очень заметного для начинающего. Наиболее отчетливо это проявляется у типа Мессалины, когда поражение воспринимается как завоевание. Действительно ли так сложно это усвоить?

Вернемся опять к нашей пациентке. Мы можем теперь классифицировать течение ее мыслей, касающихся меня. Ее острые замечания, субъективно ухудшившееся самочувствие являются такими же выпадами против меня, как и угроза оставить лечение; первые больше напоминают ее нынешнее болезненное явление, последнее - предыдущее. Известен нам также и повод к усилению ее мужского протеста - ее податливость при лечении. Теперь пациентка рассказывает, что ей снился сон, но она знает только, что проснулась от крика.

Подобные отрывки из сновидений вполне годятся для толкования. Это похоже на то, как если бы благодаря широкой бреши был получен доступ к психике, не позволяющий, однако, врачу видеть дальнейшие детали. На мой вопрос, как же она закричала, пациентка рассказывает о воспоминании из своего детства. Будучи ребенком, она жутко кричала, если кто-то из детей или взрослых хотел ее обидеть. Однажды она оказалась запертой в подвале, при этом ее напугали, что там есть крысы. Она сильно кричала и у врача-отоларинголога. Я указываю на то, что подобная ситуация должна была быть и в сновидении, т. е. она кричала во сне под действием фикции, что нечто подобное должно произойти с ней в будущем.

Любое сновидение лучше всего начинать переводить со вступления: "Допустим, что...". Об этом я уже давно рассказывал в своих небольших работах и теперь могу сделать более обстоятельные сообщения. При этом можно подтвердить ценность определенной части фрейдовской теории сновидений, а кое-что окажется второстепенным и ошибочным. Так, нельзя не подчеркнуть, что только работы Фрейда о содержании сновидения, о мыслях в сновидении и о значении предшествовавших событий дали возможность анализировать сновидения. Что же касается основной, по мнению Фрейда, функции сновидения - оживлять старые сексуальные желания из детского возраста и исполнять их в сновидении, то теперь, в настоящее время, от этой ведущей, ошибочной и не имеющей большого значения идеи следует отказаться. Она не была и не могла быть больше, чем вспомогательной величиной, которая, несмотря на свою внутреннюю противоречивость и несоответствие реальности, тем не менее мастерски справилась со своей задачей - подчинить сон упорядоченному мышлению. Сам по себе принцип исполнения желания был не более чем фикцией, и все же он удивительным образом оказался пригоден для того, чтобы в значительной мере продвинуться в понимании сновидения. То, что с точки зрения логики обозначение принципа исполнения желания вспомогательным приемом может показаться само собой разумеющимся, является еще одним ограничением такой абстракции, включая нереализованную часть желания, способную прерывать все душевные побуждения. Значит, надо только выяснить из отрывков мыслей лежащие за ними реальные или возможные побуждения, изменить при случае знак на противоположный, и данная идея будет фрагментом осуществленного желания. И тем не менее фрейдовские формулы позволили нам, неврологам, упорядочить и проследить материал сновидений. С их помощью удалось осуществить "вычислительный" подход (Файхингер). Возникшее вскоре противоречие, что акцент делался на старых переживаниях детства, которые "пробудились и высосали всю кровь" в результате аналогичных констелляций в настоящем (тогда как новое противоречие благодаря прошлому опыту конечно же должно было бы разрешиться в сновидении, как это доказала индивидуальная психология), выявило несостоятельность фрейдовской формулы и вынудило этого исследователя к новым фикциям. Наиболее близкой ему была мысль о фиксации детских инцестуозных отношений, которые, однако, ради этих целей должны были обобщиться и исказиться в форме грубой сексуальности. Последнее просто потому, что фикции сновидения нередко приходится иметь дело с сексуальными аналогиями, чтобы выразить другие отношения, существующие не только в детской, но и в гостиной.

Кроме того, как только фрейдовская формула сделала возможным "вычислительный подход", именно благодаря этой формуле то, что в сновидении бросалось в глаза больше всего, оказалось затушеванным и варварским образом отодвинутым на задний план, - заботящееся, предусматривающее, защищающее, то, что создает и наполняет любое сновидение. Главная линия сновидения идет параллельно попытке защитить собственную ценность и личное превосходство. Тем самым мы уже дали соответствующее нашим воззрениям определение основного характера работы сновидений: человек, видящий сон, стремится обрести мужские линии и сообразно своему жизненному стилю подобно невротику и художнику защищается от зарождающегося чувства своего поражения. Его оценки мужского и женского проистекают из детства, они имеют индивидуальные различия, по-разному обоснованы и в силу своей противоречивости создают основу для главной фикции невротика. Движение мыслей сновидящего и невротика завершается в аналогиях, символах и прочих фикциях, в основе которых лежит противопоставление верха и низа, что равнозначно противопоставлению мужского и женского, причем всегда выражена направленность к верху, к мужскому протесту, аналогичная повороту тела, возвышению спящего.

Если мы применим теперь эти две категории, в соответствии с которыми должен направляться сон (ведущие образы, как говорит Клагес в своих "Принципах характерологии" [Лейпциг, 1910]), к этому крохотному фрагменту сновидения, к моторному выражению аффекта, которое становится понятным из рассуждений пациентки, то можем констатировать, во-первых, то, что пациентка опасается акта насилия, подобного тому, что испытала в детстве от одного мальчика, а совсем недавно во время лечения у врача-отоларинголога, во-вторых, то, что на это предвидение она реагирует подобно тому, как в детстве реагировала на унижение. Кроме того, следует также отметить, что пациентка сообщает об одном намеке, который она услышала от меня. То есть в разговоре, рассказывая о различии типов психической реакции у мужчины и женщины, я упомянул, что среди мужчин и женщин, одетых в женскую одежду, женщин, как правило, можно легко узнать по тому, как они будут вести себя при появлении мыши. Женщины будут прижимать свою одежду руками к ногам. Это упоминание вновь возвращается в приведенном выше воспоминании о заточении в подвале и крысах. Таким образом, психическим содержанием крика, как моторного выражения аффекта, является следующее высказывание: "Меня запрут, меня захотят покорить, меня унизят (подвал!), потому что я девушка!" А дальше как бы в виде самообороны и с учетом отношения к женской роли еще одно психическое содержание - мужской голос, который говорит ей: "Кричи! И тебя услышат, тебя не будут притеснять и оставят в покое!"

Если мы сопоставим оба этих мыслительных процесса, поддерживающих друг друга, с ее поведением по отношению ко мне, то обнаружим, что второй ход мысли воспроизведен абсолютно точно и явно связан со мной. Пациентка "кричит", т. е. она враждебно ко мне относится, защищается от моего "превосходства" и заявляет, что хочет "быть свободной", т. е. оставить лечение. Следовательно, первый ход мыслей - "Меня подавляют, меня принижают, меня держат под стражей" - должен быть представлен в забытой части сновидения. Когда я заявляю ей, что в сновидении должен был бы появиться я в качестве мужчины, который ее превосходит, это утверждение принимается без возражений. Пациентка продолжает сопротивляться, а объяснение, что из-за чрезмерной предосторожности она сконструировала себе ненужный устрашающий образ, в соответствии с которым она опасается, что окажется ниже меня и протестует против этого с помощью крика, оказало на нее лишь незначительное влияние.

Ее ощущение женской роли, возможность испытывать потребность в любви тоже явно преувеличено в целях самозащиты, ее либидо, от которого она хочет защититься, соответственно искажено. Пациентка ведет себя так, словно оказалась по сравнению со мной более слабой, и считает эту фикцию истиной, потому что благодаря этому, как ей кажется, защищаться проще всего. Теперь становится понятным, что означает ее стремление к инверсии. Пациентка хочет быть более сильной и опасается, как бы таким не оказался я.

К сожалению, мне не удалось удержать пациентку у себя больше, чем на несколько дней, что также говорит о тяжести ее недуга, о ее неподступности и неспособности к чисто человеческим контактам. Год спустя я у шал, что за границей ее состояние ухудшилось.

5. Исходный пункт к "инверсии" в сновидении одной маниакально-депрессивной больной

Пациентка с огромным честолюбием, желавшая одерживать победы только благодаря своей красоте, считавшая, что ей как красивой женщине ничего другого не нужно, оказалась в фазе депрессии, испугавшись лишиться своей красоты. Когда это произошло, проявилось постоянное соперничество по отношению к другим женщинам. Однажды она заметила, что ее подруга, которая была моложе, вызвала к себе симпатию в обществе. Ночью ей приснилось:

"Я и моя подруга сидим на лестнице, она вверху, я внизу. Я очень раздосадована".

В досаде (депрессии) пациентки, равно как и в "положении внизу", проявляется ее чувство неполноценности. Само собой разумеется, аффективное расстройство, которое уже не перерабатывается в сновидении, вынуждает к инверсии ситуации. В дальнейшем она по меньшей мере будет избегать общества, чтобы не допустить сравнения. Она увеличит "дистанцию к жизни". Ее огорчение указывает еще на одно послабление - на обострение исчезавшей у нее депрессии. Против подруги же у нее возникнет затаенная обида, и она будет пытаться с помощью придирок, колкостей и причинения беспокойства "поставить лестницу на попа".

	консультация психолога