В Библиотеку →

Тетрархом Палестины был человек по имени Архелай - необычайно жестокий римский правитель, который, подобно всякому провинциальному властителю, расценивал свое положение как возможность обогатиться, и присваивал все, что только попадалось под руки. Поэтому к императору Августу отправились посланцы с жалобой на тетрарха. Случилось это на десятый год Архелаева правления. Примерно в это же время ему приснился сон - он увидел девять больших спелых колосьев, пожираемых голодными волами. Архелай встревожился и призвал ко двору "психоаналитика", но тот либо не знал, либо просто побоялся поведать правду и уклонился от ответа. Архелай позвал других "психоаналитиков", но и те точно так же отказались как-то объяснить этот сон.

Однако тогда существовала своеобразная секта - ессеи, или "терапевты" - люди с более независимыми взглядами. Они жили в Египте, вблизи Мертвого моря, и можно предположить, что Иоанн Креститель, равно как и Симон Маг, были как-то связаны с ними. И вот, возлагая на это последнюю надежду, послали за человеком по имени Симон Ессей, который сказал Архелаю: "Колосья пшеницы означают годы твоего царствования, а волы - грядущие перемены. Девять лет прошло, и теперь твоя судьба должна круто измениться. Голодные волы означают твою гибель". В тех краях подобный образ должен был быть понятен каждому. Поля приходилось постоянно охранять от опустошительных набегов скота. Если побеги невысоки - просто беда, когда по ночам волы прорываются через ограду на поле, топчут и пожирают хлеба, и уже к утру урожая целого года как не бывало. А теперь о том, как подтвердилось это истолкование. Спустя всего несколько дней римский посланник, прибывший с тем, чтобы разобраться во всем, устранил Архелая, лишил всего, чем тот располагал, и выслал его в Галлию.

У Архелая была жена, Глафира, и ей тоже приснился сон. Произошедшее с мужем, конечно же, потрясло ее. Во сне она увидела своего первого мужа (Архелай был третьим), который когда-то был устранен самым безжалостным образом: он был убит, и убийцей его, вероятнее всего, был Архелай. В те времена все делалось весьма грубо. Итак, прежний муж Глафиры, Александр, явился к ней во сне, осуждая ее, и сказал, что намерен вернуть ее в свой дом. Симон не истолковывал это сновидение, так что его анализ остается на наше усмотрение. Здесь важно то, что Александр был мертв, то есть Глафира увидела умершего мужа. Тогда это должно было однозначно пониматься как появление призрака данного человека. То, что он сказал о своем намерении вернуть себе жену, означает, что он собирается забрать ее в Гадес. И действительно, через несколько дней она наложила на себя руки.

В случае со сном Архелая толкователь поступил весьма разумно. Он понял его точно так же, как объяснили бы его и мы, хотя наши сны обычно имеют гораздо более сложную природу. Я замечал, что сновиденья столь же сложны или просты, как и сам сновидец. Правда, его сознание всегда немного отстает от них. Свои собственные сны я понимаю не лучше, чем любой из вас, ибо они всегда в чем-то выше моего понимания и они представляют для меня такую проблему, как и для всякого, кто ничего не знает о толковании снов.

Еще одной интересной параллелью нашему случаю будет история, которая всем вам известна из четвертой книги Даниила. Завоевав Мессопотамию и Египет, царь Навуходоносор возомнил себя величайшим из повелителей, ведь теперь ему принадлежал весь обозримый мир. Потом ему приснился сон, характерный для всякого зарвавшегося arriviste. Ему приснилось огромное дерево, достающее до небес и осеняющее тенью всю землю. Но святой небесный сторож приказал срубить это дерево, обрезать все ветви и обобрать все листья, так что остался один голый ствол, и далее сновидцу суждено жить среди зверей, он лишается своего человеческого сердца и получает звериное.

Естественно, никто из астрологов, мудрецов и толкователей сновидений не решился на какие бы то ни было объяснения. Лишь Даниил, уже зарекомендовавший себя во второй главе как смелый аналитик (он даже прозрел сон, который сам Навуходоносор не мог вспомнить), понял значение этого сновидения. Он предупредил царя, что если тот не раскается в своей жадности и несправедливости, сон сбудется. Однако царь продолжал и дальше поступать по-прежнему, наслаждаясь своим могуществом. И тогда раздался голос с небес; обрушив на него страшное проклятье, он подтвердил пророчество сновиденья. И все случилось так, как было предречено. Навуходоносор был изгнан жить среди зверей и сам стал вроде зверя. Он ел траву, подобно волам, его тело омывалось небесной росой, он оброс длинными волосами, похожими на орлиные перья, а ногти его стали, как птичьи когти. Он вернулся к первобытному состоянию и был лишен разума за то, что злоупотребил им. Он опустился даже ниже первобытного человека, стал Хумбабой-чудовищем. Все это символизирует полный регресс и дегенерацию человека, вставшего на путь самообмана.

Здесь, как и в случае нашего пациента, мы имеем дело с вечной проблемой успеха за счет самообмана и противодействия со стороны бессознательного. Поначалу противоречие это обнаруживает себя в снах, и если от них отмахнуться, оно приводит к непоправимым последствиям в реальной жизни. Эти исторические сны, как вообще все сны, выполняют компенсаторную функцию: они являются свидетельством (или, если угодно, симптомом) того, что индивид пребывает в разногласии с бессознательным, что где-то он сбился со своей тропы. В какой-то момент он стал жертвой собственных амбиций и нелепых прожектов, и если он будет продолжать не замечать этого, пропасть будет расти, пока он не сорвется в нее, подобно нашему пациенту.

Я хочу подчеркнуть, что весьма опасно интерпретировать сон, не входя детально в его контекст. Ни в коем случае не исходите из какой бы то ни было теории, всегда спросите сначала у пациента, какие чувства у него вызывают образы, увиденные во сне. Ибо сны всегда касаются частных проблем индивида, о которых у него имеется ошибочное сознательное суждение. Сны являются реакцией на нашу сознательную позицию; точно так же реагирует тело, если мы переедаем или недоедаем либо как-то еще причиняем ему вред. Сны являются естественной реакцией саморегулирующейся психической системы. Эта формулировка является наиболее точной из всех тех, которые я могу дать в отношении теории структуры и функций сновидений. Я убежден, что сны столь же многообразны, непредсказуемы и неожиданны, как и сами люди, каковыми они предстают перед нами днем. Наблюдая за индивидом в разные моменты, вы увидите и услышите совершенно разные его реакции; точно так же со снами. В своих снах мы столь же разносторонни, как и в своей дневной жизни. Подобно тому, как мы не можем сформулировать теорию, охватывающую все аспекты сознательной индивидуальности, мы не в состоянии создать и общую теорию снов. В противном случае мы обладали бы просто божественным знанием, которого у нас явно нет. Поскольку мы знаем об этом крайне мало, то, чего мы не знаем, мы и называем бессознательным.

Впрочем, сегодня, противореча себе самому и в нарушение всех своих правил, я намерен проинтерпретировать отдельный короткий сон, вне какой бы то ни было серии; более того, я не знаком со сновидцем и, к тому же, ничего не знаю о его ассоциациях. Следовательно, мое истолкование произвольно. Но у этой процедуры есть и оправдание. Если сон явно построен на индивидуальном материале, вам обязательно следует обратиться к индивидуальным ассоциациям; если же у него главным образом мифологическая структура, - а это отличие сразу бросается в глаза, - он говорит на универсальном языке, и мы с вами, да и вообще кто угодно, сможем отыскать параллели для того, чтобы достроить контекст, лишь бы мы обладали необходимыми познаниями. Так, например, если во сне всплывает противоборство героя с драконом, всякий найдет, что сказать по этому поводу, поскольку все мы читали легенды и сказки и что-нибудь да знаем о героях и драконах. На коллективном уровне сновидения между человеческими существами практически нет различий, все различия обнаруживаются на индивидуальном уровне.

Основной субстанцией сна, о которой я собираюсь говорить, является мифология. Здесь мы сталкиваемся с вопросом: "При каких обстоятельствах человек видит мифологические сны?" С нами это случается довольно редко, поскольку наше сознание в значительной мере отгорожено от лежащей в его основе архетипической памяти. И соответственно, мифологические сны воспринимаются нами как нечто инородное. Но все обстоит иначе, когда речь идет о ментальности, приближенной к первобытной psyche. Примитивные народы подобным снам придают огромное значение и называют их "большими снами" в противоположность обычным снам. Они чувствуют всю важность этих снов, их общезначимость. Поэтому в первобытном сообществе сновидец мог сообщить свой сон перед собранием соплеменников, и шутки тут недопустимы. О таких снах было принято сообщать и в Римском Сенате. Существует рассказ о том, как в I в. до Р.Х. дочери одного из сенаторов приснилось, что к ней явилась богиня Минерва и посетовала на то, что римляне привели в запустение ее храм. Девушка чувствовала, что об этом сне следует сообщит Сенату, и тот выделил деньги для реставрации храма. О сходном случае рассказывал Софокл. Из храма Геракла был похищен ценнейший золотой сосуд. Во сне Софоклу явился бог и назвал имя вора. После того как сон повторился в третий раз, Софокл почувствовал необходимость сообщить о нем Ареопагу. Подозреваемый был схвачен и при разбирательстве сознался и возвратил сосуд. Такие мифологические или коллективные сны по своему характеру таковы, что вызывают у людей инстинктивное желание рассказать о них. Это совершенно естественный инстинкт: подобные сны не принадлежат индивиду, они общезначимы. Они истинны и в целом, и в частном, то есть и сами по себе, и применительно к конкретным обстоятельствам конкретного человека. Вот почему и в античности, и в средневековье к ним относились с величайшим почтением. Все чувствовали, что они выражают коллективную человеческую истину.

Сейчас я расскажу вам один сон. Его, вместе с некоторыми подробностями относительно самого сновидца, девять лет назад сообщил мне один мой коллега. Этот коллега был психиатром в клинике, а пациентом его был очень незаурядный молодой француз, двадцати двух лет, чрезвычайно умный и большой эстет. Он путешествовал по Испании, вернулся в депрессии, и ему был поставлен диагноз - маниакально-депрессивный психоз в депрессивной стадии. Депрессия была не очень сильной, но достаточной для того, чтобы его поместили в клинику. Через шесть месяцев он вышел оттуда, а еще несколько месяцев спустя он совершил самоубийство. Он уже не страдал депрессией, которая к тому времени была практически излечена: похоже, что самоубийство он совершил в спокойном и рассудительном состоянии. Почему он это сделал, мы поймем из его сна. Вот он, этот сон, который имел место в самом начале депрессии.

Под высоким собором в Толедо находится наполненный водой подвал, имеющий подземное сообщение с рекой Таг, огибающей город. Подвал представляет собой небольшое темное помещение. В воде обитает огромная змея с глазами, сверкающими подобно драгоценным камням. Рядом с ней - золотая чаша, в которой хранится золотой кинжал. Обладающий им становится полновластным хозяином города: кинжал является ключом от Толедо. Сновидцу известно, что эта змея любит и покровительствует Б., его юному другу, который находится тут же. Б., играя, кладет босую ногу в змеиную пасть. Змея дружелюбно лижет ее, и Б. наслаждается этой игрой; простодушный ребенок, он не знает страха. В этом сне ему около семи лет; в действительности в детские годы он был другом сновидца. И с тех пор, согласно сновидению, никто не вспоминал о змее и не осмеливался спуститься в ее логово.

Это был своего рода пролог, дальше разворачивается само действие.

	консультация психолога