В Библиотеку →

Отказываясь от полного толкования сновидения, отказываешься от того, чего нельзя достичь. Но обыкновенно ничего не теряешь, прерывая толкование более старого сна для того, чтобы взяться за последнее сновидение. Из толкования удачных примеров сновидений мы узнали, что несколько сцен того же сновидения, следующих одна за другой, могут иметь то же содержание, проявляющееся в них со все более возрастающей ясностью. Мы также узнали, что несколько сновидений в течение одной ночи представляют собой только попытки изобразить различными способами то же содержание. Вообще говоря, мы можем быть вполне уверенными, что всякое желание, создающее сегодня сновидение, вернется снова в другом сновидении, пока больной его не поймет и оно не освободится от власти бессознательного. Таким образом, лучший способ закончить толкование сновидений часто состоит в том, чтобы оставить его и заняться новым сновидением, которое содержит тот же материал, может быть, в более доступной форме. Я знаю, что врачу, а не анализируемому, не так то легко отказаться от сознательной цели лечения и отдаться руководству чего то, что всегда кажется "случайным". Но я могу уверить, что, решаясь на это, всякий раз следует довериться собственным теоретическим положениям и заставить себя в деле установления общей связи не оспаривать руководства у бессознательного.

Я стою, следовательно, за то, чтобы при аналитическом лечении толкование сновидений применялось не как самодовлеющее искусство, а чтобы пользование им подчинялось тем же техническим правилам, какие господствуют вообще при проведении лечения. Разумеется, иной раз можно поступать и иначе и уступить немного и теоретическим интересам, но при этом нужно всегда знать, что делаешь. Необходимо принять во внимание еще и другой случай, ставший возможным после того, как мы больше стали доверять нашему пониманию символики сновидений и находимся в меньшей зависимости от мыслей, возникающих в сознании больного. Особенно умелый толкователь сновидений может оказаться в таком положении, что поймет любое сновидение пациента, не заставляя его проделывать над сновидением утомительную и отнимающую много времени работу. Для такого аналитика отпадают поэтому все конфликты между требованиями толкования сновидений и терапией. У него явится искушение всякий раз полностью использовать толкование сновидений и сообщать пациенту все, что он угадывает из его сновидений. При этом он, однако, пользуется методикой лечения, значительно отличающейся от обычной, о чем я буду говорить в другом месте. Тому, кто начинает применять психоаналитическое лечение, во всяком случае не рекомендуется брать в пример этот необыкновенный случай.

По отношению к самым первым снам, сообщенным пациентом во время аналитического лечения, пока он еще ничего не знает из техники толкования сновидения, всякий аналитик находится в таком же положении, как вышепредположенный нами толкователь сновидения. Эти начальные сновидения, так сказать, наивны, они выдают слушателю очень много, подобно сновидениям так называемых здоровых людей. Теперь возникает вопрос, должен ли врач сейчас же сообщить больному все, что он сам вычитал из сновидения. На этот вопрос я не дал здесь ответа, потому что он очевидно связан с более обширным вопросом о том, в каких фазах лечения и в каком темпе следует посвящать больного в знание того, что скрыто в его душе. Чем больше пациент приобретет опыта в толковании сновидений, тем непонятнее обычно становятся его позднейшие сны. Все приобретенные знания касательно сновидений служат также предупреждением для образования сновидения.

В "научных" работах о сновидении, получивших новый импульс от психоанализа, несмотря на отрицание толкования сновидения, всегда находишь совершенно излишнюю заботу о том, чтобы сохранить текст сновидения и уберечь его от искажений и узур ближайших дневных часов. Некоторые психоаналитики также не применяют на деле с полной последовательностью своих взглядов на условия образования сновидения, требуя от больного, чтобы он записывал каждое свое сновидение непосредственно по пробуждении. Подобная мера в терапии излишня, к тому же больные охотно пользуются этим описанием, чтобы нарушить свой сон и проявить бесполезное усердие. Если таким образом и удалось спасти текст сновидения, которое в противном случае было бы поглощено забвением, то все же легко убедиться, что для больного этим ничего не достигнуто. Никаких мыслей по поводу этого текста не возникает, и результат получается такой же, как будто сновидение не сохранилось. Врач все таки узнал нечто такое, что от него в противном случае ускользнуло бы. Но далеко не одно и то же, знает ли что нибудь врач или пациент; в другой статье мы дадим оценку значению этого различия для техники психоанализа.

Наконец, я хочу упомянуть еще об одном особенном типе сновидений, которые по условиям своего возникновения встречаются только во время психоаналитического лечения и могут удивить и ввести в заблуждение начинающего. Это так называемые догоняющие или подтверждающие сны, легко доступные толкованию, которые после истолкования их подтверждают то, что выяснилось при лечении из добытого материала и пришедших на сеансе в голову мыслей в последние дни. Получается впечатление, как будто пациент имел любезность выявить в форме сновидения именно то, что ему было "внушено" непосредственно перед тем. Опытному аналитику, однако, довольно трудно допустить подобную любезность у своего пациента, он понимает такие сновидения, как подтверждение, и констатирует, что они наблюдаются при лечении только при известных условиях воздействия. Но огромное большинство сновидений идет впереди лечения, так что, устранив уже известное и понятное, мы находим в них более или менее ясное указание на нечто, до того скрытое.

	консультация психолога