В Библиотеку →

Приложение II. Пять случаев из практики и комментарии к ним

1. Случай из практики с ребенком четырнадцати лет

Мальчику 14 лет, он единственный ребенок в семье, родители много работают, чтобы обеспечить сравнительно достойное существование. Они всегда были внимательны к тому, чтобы ребенок получал все необходимое для физического развития. В раннем возрасте ребенок был счастлив и здоров. Его мать хорошая женщина, однако слишком легко переходит на крик. Она с большим усилием и множеством отступлений сделала описание своего сына. Мы не знаем отца ребенка, но жена описывает его как честного и энергичного человека, который любит свою семью и очень уверен в себе. Когда мальчик, будучи еще очень маленьким, проявлял непослушание, отец постоянно замечал: "Хорошенькое было бы дело, если бы я не смог сломать его волю". Его представление о "подавлении воли" сводилось к демонстрации перед мальчиком хорошего примера, не утруждая себя излишними поучениями, но зато пороть во всех тех случаях, когда тот поступал неправильно. В раннем детском возрасте мятежность мальчика проявлялась в его желании играть роль хозяина дома; такие порывы часто встречаются у испорченного ребенка, который является единственным в семье. Довольно рано он уже показывал поразительную тягу к непослушанию, и эта привычка к неподчинению развивалась у него до тех пор, пока он не почувствовал крепкую руку своего отца.

Давайте приостановим описание и спросим, какая наиболее примечательная черта характера обязательно разовьется в ребенке? И мы должны ответить: "Привычка лгать". Он будет лгать, чтобы избежать порки. И действительно, это и была единственная жалоба, с которой мать ребенка пришла к нам. В настоящий момент мальчику 15 лет, и родители никогда не могут понять, лжет их сын или говорит правду. Когда мы копнули поглубже, то узнали следующее: ребенок некоторое время посещал местную приходскую школу, и там учителя также жаловались, что он не слушается их и мешает классу. Например, он, бывало, выкрикивал ответ на вопрос прежде, чем его спросят, или задавал вопрос, чтобы перебить говорящего, или во время урока громко разговаривал со своими школьными товарищами. Домашнее задание он, как правило, выполнял совершенно неразборчивым почерком, более того, он был еще и левшой. Наконец, его поведение вышло за всякие рамки, и ложь его стала явной, так как он боялся наказаний со стороны своего отца. Сначала родители мальчика хотели оставить его в той школе, но вскоре им пришлось забрать его оттуда, так как учитель решил, что с мальчиком ничего более нельзя сделать.

Он выглядел очень живым пареньком, чьи умственные способности отмечались всеми учителями. Мальчик закончил государственную школу и затем ему надо было сдавать экзамены в среднюю школу. Мать ждала его после экзамена, и он сказал ей, что успешно прошел его. Все были очень счастливы и на лето уехали в деревню. Парень часто говорил о средней школе. Затем начались занятия; он складывал портфель, уходил в школу и каждый день приходил домой на ланч. Но однажды мать, провожая его после ланча в школу и пересекая улицу, услышала, как какой-то мужчина сказал: "Вон тот мальчик, который показал мне дорогу на станцию этим утром". Женщина спросила сына, что этот человек имел в виду, и разве он не был сегодня утром в школе. Юноша ответил, что занятия закончились в 10 часов, и он прогулялся с тем человеком до станции. Однако мать подобное объяснение не устроило и она рассказала позже об этом отцу. Отец решил на следующий день сопровождать сына в школу. По дороге в школу после настойчивых расспросов он узнал, что мальчик провалился на вступительных экзаменах, что он никогда не посещал занятия в средней школе и что все эти дни вынужден был бродить по улицам.

Родители наняли репетитора, и мальчик в конце концов смог сдать экзамены, однако поведение его не улучшилось. Он продолжал мешать учебно-воспитательному процессу, а однажды начал воровать. Он украл небольшую сумму у матери, яростно отрицал это и сознался только тогда, когда ему пригрозили полицией. И вот сегодня перед нами совершенно запущенный случай. Хотя самолюбие отца и говорило ему, что он мог бы развязать этот узел, на этот раз он признал своего сына безнадежным. Мальчика наказали тем, что оставили в покое, не разговаривали с ним и не обращали на него внимания. Родители также заявили ему, что они его больше не будут бить.

На вопрос: "С какого времени возникла причина для беспокойства?" мать отвечает: "С самого рождения". Когда мы получаем подобный ответ, мы допускаем, что мать хочет этим подчеркнуть врожденный характер плохого поведения мальчика, ведь они с отцом сделали все, чтобы исправить его, но безуспешно.

В младенчестве мальчик был очень беспокойным ребенком, он плакал дни и ночи напролет. Однако все врачи заявляли, что он совершенно нормальный и здоровый.

Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нет ничего исключительного в том, что грудные дети плачут. На это есть много причин, особенно если в семье единственный ребенок, а у матери нет пока достаточного опыта. Такие дети обычно плачут из-за мокрых пеленок, а это обстоятельство мать не всегда осознает. Что же делала она, когда дитя плакало? Она брала его на руки, качала и давала что-нибудь попить. А ей бы следовало найти истинную причину плача, создать для ребенка комфортные условия, а затем просто не обращать на него внимания. Ребенок прекратил бы плакать и у него не было бы этого темного пятна на его прошлом.

Мать рассказала, что сын научился говорить и ходить в соответствующем возрасте без проблем и его зубы развивались нормально. У него была склонность ломать свои игрушки, как только он их получал. Такие факты часто не относят к проявлению дурного характера. Стоит обратить внимание на такого рода оправдание: "Он не мог в течение долгого времени заниматься чем-то одним". Здесь необходимо задать вопрос: "А как матери следует приучать ребенка играть в одиночестве?" И на это есть лишь один ответ. Ребенку должна быть предоставлена возможность играть самостоятельно без постоянного вмешательства взрослых. Мы же подозреваем, что наша родительница не делала этого, о чем свидетельствует несколько примеров. Например, мальчик заставлял ее делать большую часть своей деятельности, постоянно приставал к ней и т. д. В этом мы видим первые попытки ребенка заставить свою мать побаловать его, вот откуда исходят начальные зарубки в его душе.

Ребенка никогда не оставляли одного.

Мать явно заявляет об этом в целях самозащиты, Итак, он никогда не оставался один, и на сегодняшний день не любит пребывать в одиночестве даже в течение одного часа. По вечерам он также никогда не остается один, как не остается без внимания и во время ночного сна. Вот доказательство того, насколько крепко привязан ребенок к своей матери и что он всегда мог опереться на нее.

Он никогда не пугался и до сегодняшнего дня не знает, что такое страх.

И это заявление опровергает обычный здравый смысл, так как не согласуется с нашими данными. Более тщательное исследование фактов дает нам объяснение. Этого мальчика никогда не оставляли одного; следовательно, у него не было необходимости чего-то бояться, ведь у таких детей страх является всего лишь средством, чтобы заставить других оставаться с ним. И значит, отсутствовало основание для страха, который сразу бы проявился, если бы его оставили одного. И тут возникает следующее, кажущееся противоречие.

Мальчик страшно боялся отцовского ремня. Значит, он действительно испытывал страх? Но когда экзекуция заканчивалась, он, однако, быстро забывал о ней и вновь оживал, даже если иногда получал изрядную дозу шлепков.

В этом случае мы наблюдаем нежелательный контраст: покладистость матери и строгость отца, которой он хочет исправить материнскую нежность. И ребенка все более и более влечет к матери, подальше от жесткости отца. Иначе говоря, он тянется к тому, кто балует и ласкает его и у кого он может без особых усилий получить все.

В приходской школе в возрасте шести лет мальчик попал под надзор священнослужителей, и с этого времени начались жалобы по поводу его живости, неугомонности и невнимательности. Жалобы на его поведение чаще превалировали над жалобами по поводу его учебы. И что наиболее бросалось в глаза, так это его неугомонность.

Если ребенок хочет привлечь к себе внимание, что еще он может использовать, как не свою непоседливость. А этот мальчик хочет быть на виду. Он уже научился овладевать вниманием матери и сейчас, оказавшись в большем окружении, он хочет быть в центре внимания новых людей из числа большой группы его одноклассников. Когда учитель не понимает намерений ребенка, он пытается исправить его поведение, поставив перед классом для нагоняя или выговора, и мальчик тем самым оказывается там, где и хочет быть. Ему приходится дорого платить за это внимание к себе, но он уже привык к этому. Он получил дома достаточную порцию тумаков, но не изменился. Должны ли мы признать, что мальчика необходимо увести с этой его устоявшейся позиции посредством более мягких форм наказания, разрешенных в школе? Это крайне маловероятно. Когда он соблаговолил пойти в школу, то его стремление попасть в центр внимания было для него своего рода компенсацией.

	консультация психолога