 |
|
|
||||||||||||||
|
|
|
|
|||||||||||||
|
|
|
||||||||||||||
|
Средневековая философия со времен Августина Блаженного, у которого я позаимствовал идею архетипа (Подлинный же термин "архетип", однако, встречается в произведениях Дионисия Ареопагита и в "Corpus Hеrmеticum"), вплоть до Мальбранша и Бэкона, продолжает придерживаться концепции Платона в этом отношении. Но у схоластиков мы встречаем мнение, что архетипы являются естественными образами, врезанными в человеческий разум и помогающими ему приходить к тому или иному суждению. Так, Герберт Черберийский утверждает "Природные инстинкты это выражение тех способностей, которые заложены в каждом нормальном человеке и через которые общие понятия, касающиеся внутреннего соответствия вещей, такие как причина, средство и предназначение вещей, добро, зло, красота, удовольствие и т.д. приводятся в соответствие независимо .от аргументирующего мышления". Со времен Декарта и Мальбранша метафизическое значение "идеи" или архетипа постоянно ослабевало. Она превратилась в "мысль", внутреннее условие познания, как это четко сформулировал Спиноза: "Под "идеей" я понимаю духовное понятие, образуемое душой постольку, поскольку она является вещью мыслящей". Наконец, Кант низвел архетипы до ограниченного числа категорий понимания. Шопенгауэр продолжил процесс упрощения, одновременно придав архетипам почти платоническое значение. Даже в этом слишком беглом описании мы вновь видим работу топо самого психологического процесса, который скрывает инстинкты под покровом рациональных мотиваций и преобразует архетипы в рациональные понятия. В таком обличье лишь с трудом можно распознать архетип. И все-таки манера, в которой человек строит внутреннюю картину мира, является, несмотря на все различие деталей, такой же единообразной и регулярно повторяющейся, как его инстинктивные действия. Ранее мы были вынуждены постулировать понятие инстинкта, определяющего или регулирующего наши сознательные действия, точно так же мы должны прибегнуть теперь к понятию фактора, определяющего виды понимания, увязав это понятие с единообразием и регулярностью наших восприятии. Именно этот фактор я называю архетипом или первообразом. Первообраз, вероятно, уместно определить как восприятие инстинктом самого себя или как автопортрет инстинкта, точно так же, как сознание это внутреннее восприятие объективного жизненного процесса. Как сознательное понимание придает нашим действиям форму и направление, так и бессознательное понимание через архетип определяет форму и направление инстинкта. Если мы называем инстинкт "утонченным", тогда "интуиция" (или другими словами, понимание через посредство архетипа), которая приводит архетип в действие, должна быть чем-то невероятно точным. Таким образом, бабочка юкка должна нести внутри себя, так сказать, образ ситуации, "приводящей в действие" ее инстинкт. Этот образ позволяет ей "распознавать" цветок юкки и его структуру. Предложенный. Риверсом критерий "все или ничего", помог нам обнаружить действие инстинкта повсюду в человеческой психологии, и не исключено, что понятие, первообраза сыграет такую же роль по отношению к действиям интуитивного понимания. Интуитивную деятельность легче всего наблюдать у первобытных людей. Здесь мы постоянно сталкиваемся с определенными типическими образами и мотивами, лежащими в основе их мифологии. Эти образы являются аутохтонными и возникают со значительным постоянством; повсюду мы обнаруживаем идею волшебной силы или вещества, духов и их деяний, героев и богов, легенды о них. В великих, мировых религиях мы видим совершенство этих образов и в то же время нарастающее их обволакивание рациональными формами. Они появляются даже в точных науках в качестве основы некоторых незаменимых вспомогательных понятий, таких как энергия, эфир и атом. В философии Бергсон возрождает первообраз на примере своего понятия "duree creatrice", которое можно встретить так же у Прокла и, в его оригинальной форме, у Гераклита. Аналитическая психология постоянно имеет дело с расстройствами сознательного понимания как у нормальных, так и у больных людей, вызванного наслаиванием архетипических образов. Неадекватные из-за вмешательства инстинктов действия вызываются интуитивными видами понимания, управляемыми архетипами, и ведут чаще всего к возникновению чрезмерно интенсивных и нередко искаженных впечатлений. Архетипы являются типичными видами понимания, и где бы мы. не встретились с единообразными и регулярно возникающими формами понимание, мы имеем дело с архетипом, независимо от того, узнаваем или нет его мифологический характер. Коллективное бессознательное состоит из суммы инстинктов и их коррелятов архетипов. Так же как и инстинктами, любой человек обладает и запасом архетипических образов. Наиболее впечатляющим доказательством этого является психопатология умственных расстройств, характеризующихся вторжением коллективного бессознательного. Так обстоит с шизофренией: здесь мы часто можем наблюдать явление архаических импульсов в сочетании с безошибочно узнаваемыми мифологическими образами. С моей точки зрения, невозможно сказать, что первичное понимание ситуации или импульс к действию. Мне кажется, что они являются аспектами одного и того же жизненного процесса, который мы вынуждены рассматривать как два различных процесса только для удобства понимания.
|
|
||||||||||||||