В Библиотеку →

Карл Густав Юнг - "Цели психотерапии"

Практически все разделяют представление о неврозах как о функциональных психических нарушениях, поддающихся преимущественно психическому лечению. Но переходя к вопросу о принципах терапии и структуре неврозов, приходится признать, что на сегодняшний день еще нет удовлетворительного представления ни о сущности неврозов, ни о принципах их лечения. Особое влияние в этой области имеют два течения или школы, но их взгляды далеко не исчерпывают число существующих мнений. Среди нас множество беспартийных, имеющих особое мнение в общем споре. Если задаться целью набросать общую картину, придется, пожалуй, собрать на палитре все цвета радуги. Будь на то моя власть, я бы с удовольствием так и сделал, ибо сопоставление разных мнений всегда было моей потребностью. Я всегда учитывал основания самых разных мнений, ведь они вообще не возникли бы, не будь людей с особой психологией, различными темпераментами, а также повсеместно встречающихся психических фактов. Если исключить одно из мнений как неприемлемое заблуждение, то тем самым придется отвергнуть чейлибо особый темперамент или конкретный факт, то есть совершить насилие над экспериментальным материалом. Отклик, встреченный Фрейдом с его каузальной сексуальной теорией неврозов и убеждением, что психическая жизнь вращается, главным образом, вокруг инфантильной жажды удовольствия и ее удовлетворения, должен был бы показать психологу, что такой образ мысли широко распространен. Это своего рода духовная установка, течение, независимо от теории Фрейда проявляющееся как коллективнопсихологический феномен одновременно в разных местах и обстоятельствах. Я хочу напомнить, с одной стороны, работы Хэвлока Эллиса (Havelock Ellis) и Августа Фореля (August Forel), собирателей (Sammler) Anthropophyteia (О рождении человека (гр.) Прим. ред.), а также сексуальные эксперименты поствикторианской эпохи в англосаксонских странах и широкое обсуждение сексуальной темы в художественной литературе, начиная с французских реалистов. Фрейд является одним из представителей нынешней психической действительности, это факт особой природы, на которой, по понятным причинам, мы не будем подробно останавливаться.

Признание по обе стороны океана, встреченное Адлером наравне с Фрейдом, указывает на неоспоримый факт: потребность в самоутверждении, основанная на неполноценности, убедительно объясняет факты множеству людей. Нельзя отрицать, что его взгляды объясняют психические факты, не нашедшие должного внимания во фрейдовской концепции. Мне вряд ли стоит подробно ссылаться на те коллективнопсихологические и социальные условия, которые отвечают адлеровской концепции и делают ее своей теорией. Они очевидны.

Было бы непростительной ошибкой не видеть истинности фрейдовской и адлеровской концепций но столь же неверно считать истинной только одну из них. Действительно, одни случаи лучше описываются и объясняются одной теорией, а другие другой.

Я не могу обвинить ни одного из авторов в фундаментальной ошибке, напротив, я стремлюсь как можно шире использовать обе гипотезы, признавая их относительную правильность. Мне вообще бы не пришло в голову уходить с пути Фрейда, если бы я не споткнулся о факты, потребовавшие изменений. Это касается и моего отношения к концепции Адлера.

После всего вышесказанного вряд ли стоит подчеркивать, что истинность моих собственных взглядов представляется мне столь же относительной, и я чувствую себя лишь сторонником другой предрасположенности. Могу повторить вслед за Кольриджем: "Я верую в единую и единственно благодатную церковь, единственным членом которой пока являюсь." Гдегде, а в прикладной психологии мы должны быть скромны и допускать многообразие противоречивых мнений, поскольку еще очень далеко до того, чтобы знать чтонибудь фундаментальное о самом благородном объекте науки человеческой душе. Пока у нас есть лишь болееменее убедительные мнения, которые никак не удается наложить друг на друга.

Поэтому, мое обращение к аудитории с изложением своих взглядов не надо превратно понимать как восхваление новой истины или провозглашение окончательного евангелия. В действительности я могу говорить лишь о попытках пролить свет на непонятные психические факты, либо преодолеть терапевтические трудности.

Как раз с этого последнего момента я хотел бы начать, потому что здесь и заключена настоятельная необходимость изменений. Известно, что можно долго продержаться со слабой теорией, но никак не с плохими терапевтическими методами. В своей почти тридцатилетней психотерапевтической практике я собрал немалую коллекцию неудач, запомнившихся гораздо лучше, чем удачи. Удачи могут быть у любого, начиная с примитивного шамана и знахаря. На успехах психотерапевт мало чему или ничему не учится, ибо они, главным образом, укрепляют его заблуждения. Неудачи же чрезвычайно ценный опыт, потому что в них не только открывается путь к истине, но и происходит изменение наших представлений и методов.

Признавая и на практике тот стимул, которым я обязан в первую очередь Фрейду, а затем и Адлеру (что выражается в стремлении использовать в лечении пациентов каждую возможность, предоставляемую их точками зрения), тем не менее, я должен подчеркнуть, что бывали и поражения, оставившие ощущение, что их можно было бы избежать, если бы учесть факты, позднее вынудившие меня к изменениям.

Обрисовать здесь все обстоятельства, в которых я спотыкался, почти невозможно. Могу выделить несколько типичных случаев. Основные трудности у меня были с немолодыми пациентами, в возрасте после сорока. С молодыми людьми я, как правило, обхожусь уже известными точками зрения, ибо и психоанализ Фрейда, и адлерианство стремятся адаптировать пациента, привести его к норме. Обе точки зрения прекрасно годятся для молодых людей, их использование не оставляет непроработанного материала. С более старыми людьми, как свидетельствует мой опыт, все не так просто. Мне вообще кажется, что основные психические данности сильно меняются в ходе жизни, настолько, что можно говорить о психологии первой и второй половины жизни. Как правило, жизнь молодого человека идет под знаком общей экспансии с достижением зримых целей, и его невроз основывается, главным образом, на нерешительности или отступлении перед трудностями. В отличие от него, жизнь стареющего человека находится под знаком укрепления достигнутого. Его невроз основывается на несвоевременном сохранении юношеской установки. Как молодой невротик боится жизни, так старый отступает перед смертью. То, что было для молодого нормальной целью, становится для старого невротическим препятствием; в конечном итоге медлительность молодого невротика превращает его нормальную (первоначально) зависимость от родителей в противящееся жизни отношение инцеста. Естественно, что у молодого человека невроз, сопротивление, вытеснение, перенос, фикции и т.д. имеют обратный смысл по сравнению со всем этим у старого, несмотря на все кажущееся сходство. Соответственно, и цели терапии должны быть изменены. Поэтому возраст пациента представляется мне в высшей степени важным фактором.

Но и в рамках юношеской фазы жизни есть разные показания. Так, помоему, было бы ошибкой лечить пациента адлеровского типа (например, неудачника с инфантильной потребностью самоутверждения) по Фрейду; как и наоборот, вредно навязывать адлеровские взгляды преуспевающему человеку с выраженным принципом удовольствия. В сомнительном случае ценными указателями могут быть сопротивления пациента. Я склонен принимать всерьез глубинные сопротивления, особенно поначалу как бы парадоксально это ни звучало. Я убежден, что врач не обязательно все знает лучше пациента или собственную психическую организацию. Скромность врача вполне уместна перед лицом того факта, что не только нет (до сих пор) общепризнанной психологии, но существует множество темпераментов и более или менее индивидуальных типов психической организации, которые нельзя уложить ни в какую схему.

Вы знаете, что по части темпераментов я предполагаю две различные основные установки, отталкиваясь от угадывавшихся уже многими знатоками людей типичных различий экстравертированную и интровертированную. Эти установки я также считаю существенными показаниями, равно как и частое преобладание определенной психической функции по отношению к прочим функциям2.

	консультация психолога